«Не знаю, зачем это делается» Большие сроки за вымогательство продолжают вызывать недоумение. Что говорят эксперты?

Россия нуждается в «справедливизации» правосудия. Такого мнения придерживается глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин. Его позицию в конце прошлой недели в эфире федерального телеканала «Россия 1» озвучила главный редактор МИА «Россия сегодня» Маргарита Симоньян, которая накануне встретилась с председателем Следственного комитета. По словам Симоньян, Бастрыкин с недоумением говорит о сроках, которые предусмотрены законом для обвиняемых по статье 163 Уголовного кодекса России сотрудников Telegram-каналов. На прошлой неделе суд вынес очередные приговоры «телеграмщикам» по статье о вымогательстве — 7,5 года. Только за последние два года по таким делам осудили или отправили в СИЗО порядка 20 представителей СМИ и Telegram-сообщества. Сроки наказания считает спорными даже президент России. «Лента.ру» пыталась разобраться в мнениях юристов и правоохранителей о проблеме.

«Телега» с колесом правосудия

Новости об арестах по так называемым «делам телеграмщиков» — учредителей, администраторов и сотрудников Telegram-каналов — начинают греметь на всю страну в 2022 году. Обвинения во всех случаях схожие: фигурантам вменяют вымогательство больших сумм денег у топ-менеджеров госкорпораций и бизнесменов за так называемый «блок на негатив» — удаление или модерирование нежелательной для потерпевших информации. Одного за другим подозреваемых отправляют в СИЗО. Сроки, которые запрашивают для них правоохранители, — до 14 лет — обескураживают сначала общественность, затем экспертов. Вопросы возникли и у главы государства Владимира Путина.

Соразмерность совершенного преступления и вынесенного наказания стала одной из ключевых тем обсуждения на заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ), в котором принимал участие президент. Кейс, который привели в качестве яркого примера, — дело Александры Баязитовой и Ольги Архаровой. Администраторы Telegram-канала «Адские бабки» получили 5 и 4,5 года соответственно. При этом прокуроры требовали для них сроки заключения, почти втрое превышающие вынесенное судом наказание: 14 лет для Баязитовой и 13 — для Архаровой.

Как отмечал глава СПЧ Валерий Фадеев, 163-я статья УК РФ, по которой судили «телеграмщиц», широко применялась в 1990-х, «когда бандитские группировки занимались вымогательством, угрожая утюгами и паяльниками». Однако преступление, которое совершили Баязитова и Архарова, очень далеко от зверств, творившихся в девяностых, считает Фадеев.

Член Совета журналист и правозащитница Ева Меркачева, вынесшая острый вопрос на обсуждение, назвала огромные сроки за ненасильственные преступления «феноменом, который появился именно в последние годы». Как подчеркнула Меркачева, за экономические преступления сегодня получают в два-три раза большие сроки, чем за изнасилование и убийство с особой жестокостью.

Глава государства в декабре прошлого года поручил проработать вопрос по совершенствованию законодательной базы и правоприменительной практики по ненасильственным преступлениям. Он предложил задействовать в этих процессах Госдуму, правительство России, общественность, прокуратуру и Верховный суд. Спикер нижней палаты парламента Вячеслав Володин в январе поставил профильным комитетам задачу провести необходимую работу и представить соответствующие предложения.

Несмотря на позицию президента, законодателей и общественности, сроки наказания по делам о вымогательстве продолжают вызывать недоумение. Вынесенный 12 февраля приговор по статье 163 УК РФ очередным «телеграмщикам» — 7 и 7,5 года.

С позиции общества

Правозащитница Ева Меркачева называет «дикими» сроки за совершение преступлений, в результате которых никто не пострадал.

Чрезмерно суровое наказание — не единственная серьезная проблема, отметила член СПЧ уже в беседе с нашим корреспондентом.

«Мы получаем немало обращений о том, что правоохранители злоупотребляют своими полномочиями при расследовании подобных дел. Судя по количеству таких сообщений, общество уже не выдерживает вопиющей несправедливости. Недавно в СПЧ обратилась группа журналистов, которые показали тревожную практику искаженного использования 163-й статьи. Они обратили внимание на тот факт, что уголовные дела о вымогательстве сегодня возбуждаются и без заявления потерпевшего. Следователи самостоятельно принимают решение о наличии признаков этого преступления в действиях человека. И если раньше под 163-й "ходили" в основном журналисты, то сегодня в числе тех, кого обвиняют в вымогательстве по так называемому "блоку на негатив", оказался и бизнесмен», — говорит Ева Меркачева.

В распоряжении редакции есть текст этого обращения. Речь в нем идет о кейсе Антона Сафонова — московского предпринимателя, компании которого занимаются разработкой EdTech-решений и защитой цифрового профиля. Как отмечают авторы письма, дело бизнесмена из IT-сферы развивается по характерному для всего блока «телеграмного преследования» сценарию.

«В настоящее время по подобным "коробочным" уголовным делам уже привлечены и привлекаются к ответственности порядка 15 человек из различных сфер предпринимательской деятельности. Проанализировав доступную информацию об этих уголовных делах, мы совершенно обоснованно пришли к выводу, что их объединяет единый сценарий развития и единая тактика расследования. Так, некие представители и работники крупных коммерческих организаций и государственных корпораций обращаются к администраторам и представителям информационных ресурсов — Telegram-каналов — с просьбой о коммерческом сотрудничестве с ними для улучшения освещения их репутации на этих информационных площадках, в ответ на что совершенно обоснованно получают коммерческие предложения на услуги по поиску и удалению информации, которая, по мнению обратившихся лиц, негативно влияет на репутацию организаций, корпораций и их работников, а также о недопущении появления неугодной им информации впредь (так называемый "блок на негатив" или "стоп негатив")», — говорится в обращении.

Также авторы обращения указали, что эти действия, по мнению правоохранительных органов, и являются вымогательством, хотя, насколько нам известно из открытых источников информации и из комментариев некоторых обвиняемых по этим делам и их адвокатов, никто и никогда не выдвигал представителям и работникам данных крупных коммерческих организаций и государственных корпораций требований о передаче денежных средств и не высказывал угроз.

Кроме того, авторы высказывают предположение, что ст. 163 УК РФ становится новым инструментом давления на бизнес. Гражданско-правовые отношения по предоставлению услуг в сфере управления репутацией в СМИ при желании следователей могут перейти в уголовную плоскость.

Как подчеркнула Ева Меркачева, серьезное обращение, поступившее в возглавляемую Павлом Гусевым комиссию по правам человека в информационной сфере, будет тщательно проанализировано: «Нужно изучать факты, изложенные в письме. Но уже сейчас для меня очевидно, что необходимо добиваться изменения такой порочной практики и доводить вопрос искаженного правоприменения 163-й статьи до законодателей и исполнителей».

С точки зрения науки

На искажение толкования и неверную правоприменительную практику в отношении 163-й статьи обращают внимание также в адвокатском и научном сообществе.

На информационно-правовом ресурсе «Право.ru» 14 февраля была опубликована статья доктора юридических наук, профессора кафедры уголовного права МГЮА Константина Ображиева, в которой он подробно рассматривает ошибки при квалификации услуг в области управления репутацией (ORM, Online Reputation Management) как вымогательство с точки зрения доктринальной науки.

Ображиев подчеркивает: сущность вымогательства состоит в принуждении. То есть злоумышленник должен применить физическое или психическое насилие (в виде угроз), чтобы заставить потерпевшего против его воли передать деньги или другое имущество. Поэтому для юридической оценки ситуаций с «делами телеграмщиков» принципиальное значение приобретают волеизъявление лица, обратившегося к администратору Telegram-канала в связи с публикацией «негатива», а также характер их взаимодействия (добровольный или принудительный).

ORM предполагает публикацию позитивной информации о заказчике, с одной стороны, и модерацию негативной — с другой. Такие услуги по управлению репутацией оказываются платно. Этим занимаются и специализированные агентства, и СМИ, и Telegram-каналы. Часто публичные люди, о которых вышел негативно окрашенный материал, сами (или через доверенное лицо) обращаются за ORM-услугами. Они связываются с представителями разместившей такой контент площадки с просьбой удалить публикацию и выясняют условия. Второй вариант — коммерческое предложение о корректировке или удалении материала поступает от разместившей его стороны.

Российские следственные органы и суд расценивают требование передачи денег за удаление уже опубликованной информации как вымогательство, комментирует Константин Ображиев. Доктор юридических наук предполагает: они исходят из того, что размещение негативной информации в Telegram-канале представляет собой длящееся деяние, которое непрерывно совершается с момента публикации негативного поста вплоть до его удаления. На этом основании коммерческое предложение о снятии негативного поста или статьи на возмездной основе трактуется как требование передачи денег под угрозой дальнейшего распространения уже распространяемого контента.

«Проецируя эту правовую позицию к рассматриваемым нами ситуациям, следует признать, что в момент размещения в Telegram-канале негативной информации о физическом или юридическом лице распространение порочащих сведений завершено. А значит, требование о передаче денежных средств за удаление уже размещенной компрометирующей информации нельзя расценивать как вымогательство под угрозой распространения негативных сведений. Обвинение в вымогательстве будет обоснованным лишь в том случае, если администратор Telegram-канала потребует деньги под угрозой распространения иных сведений, порочащих потерпевшего, которые еще не преданы огласке, или будет угрожать повторной публикацией ранее распространенных сведений», — заключает Ображиев.

Эксперт говорит: услуги по управлению репутацией переходят в категорию крайне рискованного в уголовно-правовом ракурсе бизнеса. Пример Антона Сафонова — тому подтверждение.

Гуманизация на практике

Много вопросов со стороны общественности и юридического сообщества вызывает тот факт, что пока на уровне правительства и Госдумы по поручению президента ведется большая работа в сфере гуманизации наказания за экономические преступления, суды и следствие продолжают держать в СИЗО и отправлять на длительные сроки заключения фигурантов таких дел.

Предприниматели, которые могли бы развивать свои IT-компании, платить налоги и обеспечивать рабочие места, находятся под арестом в следственном изоляторе. Хотя глава государства просил ровно об обратном и даже подписал закон, ограничивающий применение такой меры в отношении бизнесменов.

За ненасильственные преступления суды по-прежнему дают такие же сроки, как за убийство.

Маргарита Симоньян в эфире передачи «Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым» обозначила собственную позицию и мнение главы Следственного комитета Александра Бастрыкина, заявив, что уголовное законодательство требует пересмотра не в сторону гуманизации, а в сторону «справедливизации». Это касается и «дел телеграмщиков». Когда за убийство дают 6 лет, а за вымогательство — от 7 до 15 лет, речи о справедливости не идет.

«7,5 года — больше, чем за убийство? И это в Уголовном кодексе нижняя граница. Даже руководитель СКР на встрече с нами с недоумением об этом говорил. Надо что-то с этим делать. Как говорили римляне — закон может быть суров, но это закон (Dura Lex, sed Lex). Но закон не может быть дурой. А у нас это выглядит сейчас именно так», — заключила Симоньян.